Повесть об уголовном розыске [Рожденная революцией - Страница 129

129

– Я все проверил, – начал докладывать Олег. – Всего украдено полторы тысячи предметов. Двести единиц – особо ценные украшения с крупными бриллиантами, сапфирами, изумрудами, от полутора до четырех каратов. Три вещи – в пять-восемь каратов. Золото высшей пробы, все камни очень высокого качества – как говорят: «первого порядка».

– Что это значит?

– Это значит, что стоимость камня повышается прогрессивно, – объяснил Олег. – Один карат – тысяча рублей, два карата – четыре тысячи и так далее. Теперь о том, как они это все унесли. Я получил на базе точно такие же предметы, все полностью. Укладываются в три чемодана среднего размера. Я разместил предметы на полках торгового зала и в кладовой, как они и лежали в момент кражи. Собирали втроем. На все ушел один час шестнадцать минут и четыре секунды. Сюда же входит время, которое потребовалось на вскрытие сейфа. Он стандартный.

– Выводы?

– Мне удалось установить и допросить двоих свидетелей, – сказал Олег и улыбнулся. – Они влюбленные. Живут в доме напротив. Ровно в три часа утра они выясняли отношения у витрины магазина. Все было спокойно, девушка любовалась украшениями, спрашивала у парня, что он ей подарит на свадьбу. Витрина была освещена, в магазине они никого не заметили. А вот в три тридцать пять дворник Хасанов уже обнаружил кражу и поднял тревогу. Что же получается? У воров ушло всего тридцать пять минут? Значит, их было не трое, а больше?

– Вывод преждевременный, – Коля отрицательно покачал головой. – Сто зайцев не делают одного слона. Слыхали такую поговорку?

– Считаете, что четыре человека ненамного быстрее сработают, чем три?

– Считаю. Что у вас, Воронцов?

– Я был у директора Смирнова, – начал Воронцов. – Он меня не узнал. Во-первых, я был переодет, во-вторых, я уверен, что тогда, в магазине, он и внимания на меня не обратил. Квартиру я осмотрел всю, кладовку, кухню, даже под кровать заглянул. Он не удивился – я работал под инспектора пожарной охраны.

– Ботинки белые нашли?

– В квартире таких ботинок нет, я ручаюсь! И еще вот что: я нашел свидетелей, которые видели, как застрелили Агеева. Стрелял сторож, это свидетели утверждают категорически! В момент выстрела сторож находился во дворе.

– По каким признакам его опознали свидетели?

– Свидетели старенькие, – Миша виновато улыбнулся. – Видели все из окна своей спальни, которое выходит во двор. Они как раз сидели у окна, мучились бессонницей. Сторожа хорошо знают, утверждают, что это был он!

Вошел дежурный, протянул Коле бланк телеграммы:

– Телеграмма из Ленинграда, просили немедленно ознакомить.

– Спасибо, – Коля развернул телеграмму. – Скажите, Воронцов, а какое расстояние от окон спальни до того места, где стоял сторож? Вы проверили?

– Метров пятьдесят, я прикидывал, – покраснел Миша. – Точно измерить нечем было.

– Неважно. А какая, по-вашему, была видимость в три тридцать?

– Слабая. – Миша покраснел еще больше.

– По всем данным: конфигурация следов крови, положение тела – сторож был зарезан около входных дверей магазина. Что же, по-вашему, он сначала был зарезан, а потом побежал во двор стрелять?

– А может быть, он сначала выстрелил – во дворе, а уж потом вернулся к магазину? – парировал Миша. – И там его убили! Могло так быть?

– Хорошо. Давайте разберемся. Значит, вначале сторож находился во дворе, заметил налетчика и выстрелил?

– Так.

– А потом побежал к магазину?

– Так.

– Почему же сторож бросил ружье? Оно же валялось во дворе? Выходит, он побежал навстречу опасности безоружным?

Миша растерянно заморгал.

– Ответа нет, – развел руками Коля. – Даже если предположить, что после выстрела сторож подошел к входным дверям просто так, для проверки, он все равно бы не выпустил ружья из рук. Это ясно. Тем более, если он, как вы считаете, побежал навстречу бандитам, которые хотели вломиться в магазин.

– Вывод ясен, – сказал Олег. – Стрелял в Агеева не сторож.

– А кто? Кто стрелял? – запальчиво выкрикнул Воронцов.

– Не знаю, – пожал плечами Олег.

– И я не знаю, – улыбнулся Коля. – Но ты, Михаил, не огорчайся. Разберемся.

– Хорошо! – не сдавался Миша. – По-нашему, они Агеева раскрыли и убили? Почему же они так плохо организовали следы?

– А они не окончили спецшколу, – пошутил Олег.

– Запомните главное, ребята, – сказал Коля. – Даже если бы на преступление решился самый опытный криминалист – какой-нибудь профессор, – даже он не сумел бы сработать чисто! Следы остаются всегда – это аксиома!

Вернулся из ресторана Виктор, устало опустился в кресло.

– Бригаду я в основном отпустил, – сказал он, закуривая. – Такая чушь.

– А если подробнее?

– А подробнее – так этот Смирнов – элементарный курощуп, вот и все! Весь вечер ходил от столика к столику, приставал к женщинам. Все его отшивали, а напоследок ему повезло: клюнула одна. Сейчас они в его квартире. Патефон играет, Лещенко «У самовара я и моя Маша» поет. Смирнов с дамочкой целуются. Внизу, на улице, слышно. Я двух человек на всякий случай оставил – мало ли что.

– Что у нас со скупщиками?

– Наши, московские, в основном сидят по тюрьмам. А те, что на свободе, либо отошли от дел, либо мелковаты – такую сделку не потянут. Из других городов сообщений пока нет.

– Есть, – сказал Коля. – Читай…

В телеграмме Ленинградского уголовного розыска стояло: «На ваш № 183 сообщаем: Магницкий Иван Карлович, 1870 года рождения, ранее неоднократно судимый за скупку и перепродажу золота и драгкамней, освободился из мест заключения 22 мая прошлого года, выехал сегодня в Москву, поезд 1, вагон 8, место 3. Особые приметы: левая нога сломана; хромает. Компрматериалы: купил 40 граммов золотой фольги у Воробьева на ювелирфабрике и 20 граммов платины у коллекционера Грушевского. Цель поездки по предположению нашего источника – закупка крупной партии золота и драгоценностей».

129